Уроженец станицы Наурской на Тереке, сын простого казака — Николай Иванович Ев­докимов (1804-1873) начал ратную службу рядовым, а закончил генералом от инфан­терии. Одно его имя, как когда-то имя грозного Ермолова, наводило ужас на врага и се­яло панику в его стане. Непреклонный и решительный генерал Евдокимов стал героем многолетней Кавказской войны и закончил ее в 1864 году, перейдя со своей армией го­ры и заняв 20 февраля город Сочи.

За свои подвиги Евдокимов удостоился графского титула и по окончании войны был награжден высшим военным орденом Георгия 2-й степени. Император Александр II пожаловал ему обширное земельное владение под Железноводском, где прославленный полководец построил хутор и назвал его «Новый Ведень» в память о взятии им штурмом резиденции имама Шамиля Старый Ведень в Чеч­не. Под Железноводском и в Пятигорске, где у генерала был дом, герой Кавказской вой­ны провел остаток своих дней.

С тех пор прошло более века. В Пятигорске в 1930-е годы была разрушена усыпальница графа Евдокимова, позже сломан его дом. После разгрома усыпальницы прах куда-то  вывезли и дальнейшая судьба захоронения неизвестна. Затерялись и следы заброшенного разграбленного хутора «Новый Ведень», других имений графа на Кавминводах. Однако, как показало время, о наследстве графа Евдокимова забыли далеко не все.

Незадолго до своей почетной отставки произведенный в генерала от инфантерии граф Евдокимов удостоился приема у императора в Петербурге. Царь выказал все необходимые зна­юки внимания своему полководцу. Но петербург­ское общество приняло его весьма холодно. Не видевшие воины и не знающие Кавказа, обитатели дворцов на Неве и Фонтанке обвиняли генерала в варварском ведении войны, жестокостях по от­ношению к горцам, которые представлялись из­далека безобидными дикарями.

Иной прием был оказан Евдокимову в Ставро­поле. Его принимали как национального героя, по­бедителя, который принес России 3 миллиона де­сятин плодороднейшей земли. Отставной генерал проехал в Пятигорск, где у него был дом, а потом отправился обустраивать новое имение под Железноводском.

Достигнув покоя, о котором мечталось в воен­ных походах, Евдокимов вскоре стал тяготиться бездеятельностью. Жил он тихо и уединенно, из­редка принимая местных и приезжих знакомых. В поисках применения сил граф задумал постро­ить мельницу на реке Куме, протекавшей через  его земли. Ему советовали завести небольшую мельницу простой конструкции, стоимостью 4 ты­сячи рублей, чтобы не входить в большие траты. Значительных поселений вокруг его поместья не было, и молоть хлеб и обрушивать просо могли только татары из ближайшего аула Канглы. Од­нако Евдокимов не послушал советов соседей, вы­писал из столицы инженера-технолога, который предложил возвести на реке каменную плотину со шлюзами, то есть с чисто русским размахом. И через два года на Куме встала каменная двухэтажная мельница, оснащенная новейшими приспособлениями. Все это обошлось вчерашнему боевому генералу в 80 тысяч рублей. Но молоть там было нечего, поэтому мельница в основном стояла без дела.

В надежде поправить дело Николай Иванович предпринял обводнение земель. Для этого в раз­ных балках он приказал сделать до десятка ог­ромных земляных запруд для снеговой и дождевой воды. Вместо того чтобы ставить хутор на бе­регу Кумы, граф устроил его близ Железноводска, на небольшом пруде. И сделал там два боль­ших пруда. Около нижнего пруда для него возве­ли большой каменный дом, внизу которого размещались комнаты для прислуги и рабочих. Но че­рез два года вода из пруда затопила нижний этаж. Евдокимов стал разводить сады и виноградники, выписывая для этого саженцы из Крыма, Кахетии и Кизляра. 70 тысяч рублей затратил он на  устройство винокуренного завода, хотя сам он по­сле ранения, еще в чине капитана, спиртного в рот не брал. Но завод вместо прибыли стал при­носить убытки. Кроме того, графа бесстыдно об­крадывали, пользуясь его полной неосведомлен­ностью в экономике.

Лучше всего разбирался Николай Иванович в лошадях, ибо был прирожденным стрелком и наездником. Граф завел табун лошадей, насчи­тывавший около 1000 голов отличных пород, для чего к местным кабардинским породам он вы­писывал из внутренних губерний России и из Персии породистых жеребцов. Было у него и ста­до племенного рогатого скота до 500 голов и до 1200 голов овец. При жизни Евдокимов свой скот продал, так как от плохого присмотра за ним по­лучались новые и новые убытки.

Время от времени граф покидал «Новый Ведень», отправляясь гостить к бывшему шефу кня­зю Барятинскому в усадьбу под Льговом или на собрание Георгиевских кавалеров в Петербург.

Жена Евдокимова графиня Александра Алек­сандровна не разделяла увлечения мужа хозяй­ственными делами и поэтому на хутор под Железноводском не ездила, а жила в доме в Пятигорске. Дом этот, где ограда была сделана из стволов ту­рецких ружей, после революции занимала школа. Позже этот дом снесли и построили на его месте другое здание...

Детей Н. И. Евдокимов не имел, и графский ти­тул с высочайшего соизволения унаследовал муж его племянницы полковник Доливо-Добровольский. Так родная племянница жены прославленно­го генерала от инфантерии Анна Ивановна стала Фафиней Доливо-Добровольской-Евдокимовой. До своего замужества она жила в доме графа, который относился к ней как к дочери.

Позже наследство Евдокимовых перешло к трем дочерям Анны Ивановны. Одной из них досталось имение «Новый Ведень» у Железноводска, другой — территория у горы Змейка, где граф держал свой табун третьей — земли в излучине реки Кумы, где была мельница и стоял дом с садом.

Возвращаясь к личности Евдокимова надо сказать, что все его хозяйственные затеи не были направлены на обогащение и предпринимались спонтанно. Когда его спрашивали, зачем он тратит большие деньги на хозяйство, в котором он так плохо разбирается, граф разводил руками и гово­рил: «А что же мне прикажете делать?». После бурной кипучей ратной деятельности он не мог тешиться бездельем. В итоге после двух лет пре­бывания на хуторе «Новый Ведень» граф стал нуждаться в деньгах и принялся занимать под проценты по 1000 и даже по 5000 рублей, о чем знало все местное общество. Получая в год казен­ное содержание в 18 тысяч рублей, Евдокимов по­ловину тратил на содержание имения, довольст­вуясь скромным образом жизни на оставшуюся половину пенсии.

Графу Евдокимову, между прочим, был по­жалован еще один участок земли в 7000 десятин на берегу Черного моря, недалеко от Анапы. Здесь были открыты большие источники нефти. Граф сдал их в аренду на 30 лет каким-то предприимчивым спекулянтам за 100 тысяч рублей в год. Арендаторы обманули его, заплатив вперед половину суммы, которую Евдокимов немедленно израсходовал на хозяйственные нужды. Получив доход, спекулянты отказались от аренды.

Умер Николай Иванович у себя в имении 22 мая 1873 года. После смерти графа осталось 17 тысяч рублей частных долгов. Кроме этого, он задолжал пятигорскому банку 60 тысяч рублей, ставропольскому — 73 тысячи, всего 150 тысяч рублей.

Тяжелые материальные обстоятельства заставили вдову графа Александру Александровну продать завещанное ей имение около Анапы с нефтяными источниками за 250 тысяч рублей. Из вырученной суммы она раздала долги, выдала по завещанию сестрам графа 30 тысяч рублей и 15 тысяч она израсходовала для установки памятника на могиле графа в Пятигорске. Ей была назначена пенсия в 5 тысяч рублей в год.

Впоследствии оставшееся имение графа Евдокимова было разделено между тремя дочерьми графини Анны Ивановны Доливо-Добровольской-Евдокимовой — Анной Викторовной, Юлией Викторовной и Александрой Викторовной, которые к тому времени уже вышли замуж и носили другие фамилии.

Вот что было известно о графе Евдокимове и его имении до приезда и Желеэноводек человека, который назвал себя его правнуком.
Георгий Борисович Стефанский приехал в Железноводск из Калифорнии. Он родился в Кисловодске, но в возрасте двух лет был вывезен матерью через Одессу в Стамбул, потом в Югославию. После Великой Отечественной войны он вторично женился на немке в Германии и с ней переехал в США с 18 долларами и палаткой для жилья. По его словам, после выхода на пенсию, ему захотелось составить родословную. Поиски корней привели его в Москву, где он провел немало времени в архивах и библиотеках, затем в Пятигорск и Железноводск.

Вместе с сотрудниками железноводского музея Стефанский предпринял поиски исчезнувшего хутора «Новый Ведень» и других угодий графа Евдокимова у горы Змейка.

Имением «Новый Ведень» владела Юлия Викторовна Любомирская, а незадолго до революции продала его некоему Заболотному.
От старожилов, кто еще помнил о помещике Заболотном, удалось установить, что в его имении, находившихся на землях нынешнего совхоза «Железноводский», были прекрасные виноградники, цветники, где выращивались изысканные сорта роз. Сохранились в поселке и жилые дома, построенные в бытность старых хозяев имения. А вот от самого графского хутора ничего не сохранилось. В одном из документов составленном еще в 1881 году, можно прочитать: «Евдокимовский хутор расположен в трех или четырех верстах от Железноводска... дом разрушен. Виноградник с разнообразными сортами, разведенными покойным Евдокимовым на 46 десятинах, поддерживается до сих пор. На хуторе татары содержат кобылиц для кумского заведения»

Земли у горы Змейка достались Александре Викторовне и в 1880 году были проданы конезаводчику Строганову. Там он выстроил поселок, где теперь располагается конезавод. Имение свое Александра Викторовна не продавала, и оно было отобрано большевиками у внучатой племянницы Евдокимова в 1920-х годах. Ее муж, бывший офицер Тенгинского полка, был подвергнут пыткам и зверски убит.
Старшая сестра Юлии Викторовны и Александры Викторовны — Анна Викторовна — вышла замуж за Минаса Никитича Меграбова и уехала с ним в Одессу.

Старшая дочь Анны Викторовны и Минаса Никитича — это мать Ю.Б. Стефанского, что полное право Юрию Борисовичу, гражданину   США,   считать   себя   потомком   графа Н. И. Евдокимова.
Как рассказал Юрий Борисович, в 1988 году он отыскал могилу своей бабушки Анны Викторовны Меграбовой в Одессе. Но четыре года спустя в свой очередной приезд, могилы он уже не нашел, так как на старом кладбище все заросло бурьяном.

Юрий Борисович, располагая фотографией остатков кавказского имения своей бабушки, сделанной в 1937 году, совместно с сотрудниками Железноводского краеведческого музея смог отыскать его следы у горы Змейка. Несколько длинных строений для скота — все, что осталось от части наследства графа Евдокимова, доставшегося Анне Викторовне Меграбовой.

Уже после отъезда Юрия Борисовича Стефанского в Калифорнию в железноводский музей попала старая фотография, на которой был изображен М. Н. Меграбов. Принес ее местный житель М. И. Иванов, который также утверждал, что он приходится дальним родственником графа Евдокимова через Меграбова и что его семья при советской власти вполне объяснимо скрывала это обстоятельство.

На этом и завершилась любопытная история поисков графских владений.

Лидия Марченко (глава из книги "Наследие народов Российской Федерации")